Сергей Колунов — о ключевых законах осенней сессии, реформе лифтовой отрасли, защите от мошенников на «вторичке» и приоритетах Комитета.
Заместитель председателя Комитета Государственной Думы по строительству и ЖКХ, основатель ГК «Садовое кольцо» Сергей Владимирович Колунов рассказал о трех важных законах, принятых в осеннюю сессию, проблемах с новыми лифтами и мерах по борьбе с мошенничеством на вторичном рынке недвижимости. В эксклюзивном интервью директору портала Всеостройке.рф Светлане Опрышко эксперт также обозначил приоритеты на следующий год, включая упрощение работы с объектами культурного наследия, поддержку застройщиков после отмены моратория и популяризацию строительных профессий.
— Поговорим о результатах осенней сессии. Какие ключевые законы Вы бы выделили?
— Наверное, можно отметить три серьезных закона, которые прошли все три чтения в Государственной Думе, одобрены Советом Федерации и подписаны президентом.
Первый закон довольно простой по формулировке, но важный по сути: он устранил правовую коллизию, особенно актуальную для Москвы. Речь о домах, включенных в программу реновации. Их жители, собственники квартир, не платили взносы на капитальный ремонт, поскольку дом стоит в очереди на снос и обновление. Но при этом владельцы нежилых помещений в тех же домах — на первых, иногда на вторых этажах — были обязаны платить эти взносы.
Принятый закон эту несправедливость устранил: если дом включен в программу реновации, отчисления в фонд капитального ремонта не взимаются ни с собственников квартир, ни с собственников нежилых помещений. То есть все уравнены в правах. Закон простой, но он закрывает важный правовой пробел, который действительно нужно было решить.
Второй закон — изменения в Жилищный кодекс. Он тоже звучит достаточно просто: сокращен срок рассмотрения вопроса о предоставлении или отказе в лицензии управляющей компании. Раньше этот срок составлял 30 дней, сейчас — 10 дней. Логика в том, чтобы предприниматель или управляющая компания быстрее понимали, получает ли она лицензию или нет, и могли оперативно приступать к управлению домами, решать вопросы граждан.
Третий закон — изменения в статьи 173 и 177 Жилищного кодекса. Мы уточнили порядок вступления в силу решения общего собрания собственников многоквартирного дома об изменении способа формирования фонда капитального ремонта: будь то «котловой» способ или спецсчет. Ранее у региональных операторов, то есть фондов капитального ремонта, были сложности с толкованием конкретной даты вступления в силу такого решения. Принятый закон эти вопросы снимает.
Это три закона, которые прошли весь путь «от и до». Параллельно у нас много законопроектов, принятых в первом и втором чтениях. Если интересно, о них тоже расскажу.
— Давайте. Какие из законопроектов в работе Вы считаете самыми важными?
— Один из ключевых законопроектов, которым я лично занимаюсь вместе с группой депутатов, уже прошел первое чтение. Он посвящен обслуживанию многоэтажных жилых домов специализированными обслуживающими компаниями. Законопроект рассмотрен во втором чтении 16 декабря, выйдет на третье чтение 18 декабря. Мы фактически формируем институт специализированных компаний по обслуживанию лифтов.
Проблема в том, что количество жалоб на остановки лифтов, сбои в работе и аварийные ситуации растет в геометрической прогрессии. И речь не о старых лифтах, которые выработали ресурс и подлежат замене, а о лифтах, введенных в эксплуатацию 2–3 года назад, а иногда и через полгода после установки. Лифты останавливаются, пугают людей, и это стало системной проблемой.
Сначала к нам обратились представители профессионального сообщества. Мы начали вместе с коллегами изучать ситуацию, выезжать в регионы, смотреть на местах, что происходит. Первое, на что обратили внимание, — из процесса приемки лифтов ушел Ростехнадзор. Сейчас госорган не участвует в приемке лифтов ни в новых домах, ни при их замене. Мы считаем, что к вопросу возвращения этой функции обязательно нужно вернуться.
Сам законопроект направлен на то, чтобы к обслуживанию лифтов как общедомового имущества допускать только профессиональных игроков рынка. Для этого предлагается создать реестр таких компаний, а до его формирования — утвердить перечень требований к ним. Профильный федеральный орган исполнительной власти должен будет оценивать соответствие этим требованиям и вести реестр.
Реестр будет общедоступным. Управляющие компании, обращаясь к нему, смогут выбирать любую организацию из списка и быть уверенными, что она отвечает всем необходимым критериям: по количеству специалистов, числу обслуживаемых лифтов, наличию диспетчерских, числу диспетчеров, количеству оперативных машин для выезда на аварийные вызовы и так далее. Сейчас таких четких требований нет, и законопроект как раз это регламентирует.
18 числа мы собираем в Государственной Думе всех основных участников лифтовой отрасли: производителей, монтажные организации, обслуживающие компании, а также профильные ассоциации — ЕЛА, НЛС, РЛО. Планируем пригласить Александра Николаевича Ломакина, Михаила Иванова, представителей Совета Федерации, в частности, Александра Высокинского. Задача — окончательно обсудить законопроект и учесть максимум профессиональных предложений.
Параллельно мы готовим еще один документ. Это, скорее всего, будет постановление правительства — поправки к постановлению № 615. Речь о выстраивании вертикали «производитель — монтажник — обслуживающая компания» и закреплении ответственности по всей цепочке: от завода-изготовителя до эксплуатирующей организации.
Завод, чье имя стоит на табличке лифта, должен отвечать за качество на всех уровнях. Когда происходит авария, прежде всего видят бренд на лифте и обвиняют именно его, а уже потом разбираются, кто монтировал и кто обслуживал. Логично, что производитель должен быть максимально заинтересован в качестве и безопасности, как это было с известными брендами прошлого, которые ассоциировались со стабильностью и надежностью. Хотелось бы, чтобы российские лифты — любой завод, любая модель — вызывали такой же уровень доверия и спроса.
Сейчас лифтовая отрасль в основном работает в сегменте B2B: для бизнеса важнее всего минимизировать стоимость, а не максимизировать качество для конечного пользователя — дольщика или собственника квартиры. Наша задача — сделать так, чтобы сами граждане хотели видеть в своих домах российские лифты и могли участвовать в выборе, а не получали тот лифт, который поставили только потому, что подрядчик предложил самую низкую цену в конкурсе Фонда капремонта.
— Какие значимые законопроекты, на Ваш взгляд, были отложены?
— В классическом смысле отложенных законопроектов у нас нет. Перенесенных тоже нет. Есть проекты, которые требуют более глубокой доработки. Это нормальная ситуация: если вы зададите людям вопрос, что их больше всего раздражает, многие скажут — когда к очевидным вещам приходится возвращаться круг за кругом. Ты уже все объяснил и отработал, но внезапно в каком-то регионе или ведомстве появляется человек, который говорит: «Я не слышал, расскажите заново», и приходится начинать с нуля.
Сейчас у нас на рассмотрении 53 законопроекта. Не знаю, хорошо это или плохо. С одной стороны, хорошо, что есть много сфер, которые мы стремимся улучшить, усовершенствовать. С другой — это показатель накопившихся задач. Было бы лучше, если бы цифра была меньше. Но и к самой величине этого числа относиться нужно спокойно: главное, чтобы поправки делали систему более понятной и менее изменчивой.
Помню времена, когда я был бизнесменом и строителем. Если меня тогда спрашивали, что бы я попросил у власти, я отвечал: «Чтобы законы менялись как можно реже и были понятнее». Когда один и тот же закон по несколько раз переписывается, это создает неопределенность для бизнеса и граждан. Минстрой, кстати, ставит на 2026 год задачу как раз в этом ключе: законов должно быть меньше, а стабильности больше. Это важно и для предпринимателей, и для частных лиц — всем нужна возможность подстроиться под устойчивые правила игры.
— Какие еще законопроекты вы сейчас дорабатываете?
— Один из проектов касается эксплуатации внутридомового и внутриквартирного газового оборудования. Это большая тема. Мы, в частности, обсуждаем систему датчиков-уловителей и меры, которые позволяют обеспечивать безопасность в домах.
В какой-то момент в публичном поле прозвучала формулировка, что теперь якобы газовики смогут заходить в квартиру без разрешения собственника. Это невозможно в принципе. Речь идет о том, что если есть решение суда, его нужно исполнять. Если суд принял решение о необходимости допустить работников газовой службы, значит, есть основания считать, что действия собственника или его бездействие создают угрозу всему дому. Тогда доступ обеспечить нужно, иначе под удар ставится жизнь и здоровье соседей.
Еще один блок — законопроект о жилых комплексах и управлении имуществом общего пользования. Речь о новых жилых комплексах, коттеджных поселках, которые строятся в основном по 214-ФЗ. Все, что связано с инженерными коммуникациями, дорогами, — это общедолевая собственность, которая затем передается либо муниципалитету, либо сетевым компаниям. Способ управления — ТСЖ, ТСН, управляющая компания — выбирают сами жители.
Но есть и сложные случаи. Например, предприниматель построил коттеджный поселок, собрал с дольщиков деньги, но дороги и инженерную инфраструктуру оформил на себя и стал сдавать в аренду. Жители оказались в заложниках: инфраструктура формально его, тарифы постоянно растут. Мы несколько месяцев разбирали конкретный случай вместе с налоговой службой, поднимая документы в обратном порядке.
Суть в том, как застройщик вел налоговый учет: если он относил строительство инфраструктуры на себестоимость, то это общие затраты, и фактически имущество общедолевое. Если же он сначала фиксировал прибыль, а затем за счет этой прибыли выкупал или строил дороги и сети, тогда это действительно становится его собственностью, с которой почти невозможно что-то сделать. В том поселке, который мы разбирали, ситуация была первой: налог на прибыль не был уплачен, и мы смогли доказать, что инфраструктура является общедолевой и должна быть передана жителям. Это, к сожалению, скорее исключение, чем правило, но такие кейсы важно разбирать.
— Вы выступили соавтором законопроекта об отмене дачной амнистии в Московской области. Как продвигается этот документ и почему вообще понадобились такие меры?
— Здесь важно сразу расставить акценты: никакую дачную амнистию мы не отменяли. Законопроект, о котором Вы говорите, не направлен на ее отмену. Он исходит из уже существующих требований к строительству: отступы от границ участка, красные линии, высотность и плотность застройки.
Законопроект вводит беззаявительный порядок предоставления ГПЗУ (градостроительного плана земельного участка) в ряде случаев. Он применяется, только если с 1 января гражданин приобретает земельный участок или с 1 января принимает решение о строительстве. Обратной силы закон не имеет и не затрагивает ранее построенные объекты.
Суть в том, что при покупке участка собственник автоматически получает план застройки, где указаны красные линии, высотность, плотность застройки. Этот документ передается в проектную организацию, и дом проектируется уже в соответствии с нормами. Если же собственник, имея на руках ГПЗУ, все равно строит дом с нарушением требований, то кадастровый инженер не сможет оформить техническую документацию, потому что объект не соответствует градплану.
Раньше люди часто говорили: «Я не знал, мне не дали документ, я не видел». Формально незнание закона от ответственности не освобождает, но с массовыми ситуациями такой аргумент работает слабо. Мы это видели и в истории с обманутыми дольщиками: люди шли на риск, иногда понимая, что застройщик проблемный, потому что цена ниже, но рассчитывали, что государство их спасет — и в итоге государство действительно вмешивалось.
Сейчас у нас новая болезненная тема — СЖС (сделки с жильем социального характера, схемы с мошенниками и уязвимыми категориями граждан). Ее ведет мой коллега Александр Аксюненко. Мошенники переходят в новые ниши, каждые полгода возникает новая схема. Поэтому мы и дальше вынуждены двигаться вперед с законодательством, чтобы закрывать такие лазейки.
— Тогда о Долиной — печально известной истории. В ноябре был внесен законопроект. Как Вы оцениваете эту ситуацию?
— С точки зрения пиара история, наверное, печальная, но многие говорят, что в бизнесе не бывает плохой или хорошей рекламы. Хотя, честно говоря, когда человек уже в статусе пенсионера оказывается в эпицентре такого скандала, образ получается не лучший. Событие рано или поздно забудется, но она действительно открыла «ящик Пандоры»: это серьезная проблема, и мы не можем ее игнорировать.
Схемы мошенничества могут возникать с разных сторон. В конкретном случае говорилось о давлении на собственника, угрозах, необходимости продать квартиру быстро и дешевле. Покупатель, по другую сторону сделки, формально может быть добросовестным, но откуда знать, что мошенники не связаны и с теми, кто давил, и с теми, кто покупал?
Изначально прозвучала инициативная формула: пока деньги не возвращены покупателю, право собственности не прекращается. Логика понятна — защитить того, кто честно заплатил. Но и здесь нюансов много. При этом есть другая сторона: схемы с пенсионерами, людьми с ограниченной дееспособностью, когда через фиктивные справки и мнимые сделки человек фактически лишается квартиры, деньги уходят мошенникам, а он остается в жилье, но уже без прав на него.
На съемках программы «Пусть говорят» мы видели историю женщины, которая, казалось бы, сделала все правильно: наняла юриста, проверила дееспособность продавца, сделка была нотариальной, под контролем агентства. И все равно — проблемы. Она справедливо спрашивает: «Что еще я должна была сделать, чтобы быть защищенной?»
Вместе с коллегами, в том числе с Ильей Вайльсоном, мы пришли к идее сочетания нескольких инструментов. Во-первых, обязательное нотариальное оформление сделок в ряде случаев. Покупка или продажа квартиры — это серьезное и дорогое решение, и чем больше уровней проверки, тем лучше.
Во-вторых, страхование. Особенно когда речь о единственном жилье у покупателя или продавца. Странно, когда люди готовы платить риелторам 3–6% стоимости квартиры, но считают лишними 1,5–2,5% на страхование сделки в крупной, надежной компании. Можно создать реестр страховщиков по аналогии с банками, допущенными к проектному финансированию: если страховая компания в реестре, значит, она прошла проверку и берет на себя риск. Тогда при проблемах это уже вопрос к страховщику, а не к гражданину.
У меня был опыт и с дебетовой, и с кредитной картой. С дебетовой, когда ночью списали 50 тысяч, банк фактически переложил на меня всю нагрузку: заявления, полиция, долгие разбирательства. С кредитной ситуацией было наоборот: банк сразу включился, потому что это его деньги и его риск, и он заранее страхует такие операции. Та же логика должна работать и с недвижимостью: если финансирование или риск берет на себя крупная, проверенная структура, она и должна защищать клиента.
Отдельно стоит отметить идею «периода охлаждения» — семидневного срока, о котором говорил спикер Госдумы Вячеслав Викторович Володин. Для мошеннических схем с быстрым обналичиванием и выводом денег такой срок создает дополнительные барьеры и снижает эффективность махинаций. Сам по себе ни один инструмент не дает стопроцентной защиты, но в комплексе — нотариат, страхование, период охлаждения — они могут значительно уменьшить риски.
— Когда, по Вашим оценкам, эти решения могут быть приняты?
— Тема резонансная. В этом году, скорее всего, документы приняты не будут, но в первом квартале следующего года — вполне возможно. Сейчас Верховный суд разрабатывает ряд мер, мы направили свои предложения, получили ответ, что они будут учтены при дальнейшей работе. Параллельно создается множество рабочих групп и профессиональных сообществ по этому вопросу. Уверен, на выходе будет несколько вариантов решений, из которых Верховный суд выберет оптимальный путь.
— Чего, на Ваш взгляд, не хватает для регулирования рынка вторичной недвижимости?
— Если рассуждать концептуально, нужно более серьезно поработать с институтом риелторов. Сейчас риелтором может быть практически любой человек, а закона, который бы защищал граждан от недобросовестных посредников, по сути, нет. Нет и механизма защиты застройщиков от ложной информации, которую иногда распространяют риелторы.
Многие предлагают путь лицензирования: если профессия дает право сопровождать сделки на десятки миллионов, нужно понимать, кто несет ответственность. При таких комиссионных, как сегодня, логично ожидать и большего уровня ответственности.
Хорошая идея — включить в стандарт услуг риелтора страхование сделки, переложив страховую составляющую в стоимость комиссии. Это может стать конкурентным преимуществем агентства: человек приходит и понимает, что его защищают «от случая Долиной», от любых аналогичных историй. Не каждый покупатель обязан разбираться во всех тонкостях, если он один раз в жизни выходит на сделку с вторичной недвижимостью. Агентство должно давать ему гарантии.
Разобраться во всех нюансах, особенно с учетом того, какие суммы стоят на кону, практически невозможно без профессиональной поддержки. К сожалению, мы часто учимся только на собственных ошибках — и то далеко не всегда.
— В 2026 году планируется отмена моратория для застройщиков. Какие меры поддержки могут прийти на смену и нужны ли они вообще?
— Нужны обязательно. По статистике, объемы переноса сроков сдачи объектов на 2026 год довольно существенные — речь идет о нескольких миллионах квадратных метров. Разговаривая с застройщиками, видим, насколько серьезное давление оказывают судебные санкции за нарушение сроков.
Если раньше никто не стал бы судиться за задержку в 10–15 дней, то сейчас люди идут в суд и за 2–3 дня просрочки. Судебные издержки и штрафы ложатся дополнительной нагрузкой на застройщиков. Суммы, которые накапливаются, порой просто колоссальны.
Если государство приняло решение, что моратория больше не будет, то нужно хотя бы дать рассрочку по выплате штрафных санкций — на 3–5 лет. Это позволит застройщикам выжить и выполнить обязательства. Иначе банкротства будут массовыми.
Есть и психологический аспект: пока каждые полгода мораторий продлевался, многие верили, что и дальше все будет «переноситься». Когда внезапно говорится: «Нет, больше отсрочек не будет», это требует времени, чтобы перестроить дисциплину и финансовое планирование. Рассрочка штрафов в этом плане — необходимый переходный механизм.
— То есть банкротств не избежать?
— Банкротства будут в любом случае — даже при рассрочках. Многое зависит от психологии самих застройщиков и от того, как они воспринимают риски. Предприниматель, выходя в бизнес, особенно в проектное финансирование, должен быть готов к любому развитию событий и подписывать личные поручительства, понимая ответственность.
Сегодня некоторые говорят: «Если бы мы знали, что будет пандемия, военные действия, рост цен…» Но это и есть удел предпринимателя — учитывать разные сценарии. Сильные ищут решения, слабые ищут виноватых.
Мы защитили дольщиков: при банкротстве они либо получают деньги, либо дом достраивает другой застройщик, в зависимости от стадии готовности. Люди не остаются ни с чем. Но сам факт банкротств — это часть экономической реальности. В мире они давно стали обычным инструментом завершения несостоятельных бизнес-историй. Другое дело, что вокруг этого у нас еще много «горе-юристов», которые предлагают, например, личное банкротство, чтобы не платить за ЖКХ, умалчивая о последствиях: ограничениях на работу, на бизнес, на статус.
Рассрочка по штрафам сейчас рассматривается Минстроем как один из вариантов. Очень надеюсь, что она будет принята, ждем окончательного решения.
— Какие инициативы рассматриваются в части комплексного развития территорий (КРТ)? Чего, на Ваш взгляд, не хватает этому механизму?
— По КРТ мы проделали огромную работу. С точки зрения нормативной базы механизму уже почти всего хватает. Сейчас ему не хватает двух вещей: массовости и завершенных успешных кейсов. Ранее Сергей Колунов рассказывал о важности механизма КРТ в эксклюзивном интервью для портала Всеостройке.рф.
КРТ уже запущено в разных форматах: промышленные зоны, сочетание с ИЖС, проекты в сфере туризма. Но пока мы в основном видим начатые истории. Чтобы по-настоящему оценить эффективность, нужны завершенные проекты «от и до», которые можно разобрать: где были узкие места, что сработало, как быстро и качественно реализовали.
Как только появится достаточное количество завершенных КРТ, мы сможем уже предметно говорить, какие точечные корректировки нужны. Сегодня главное — довести до конца уже стартовавшие проекты.
— Сейчас активно ведется работа по популяризации профессии строителя и привлечению кадров. Какие регулярные меры поддерживают эту задачу?
— Одна из важных мер — возможность бесплатного получения второго среднего профессионального образования для участников СВО и членов их семей. Это уже работающая инициатива, подано более 20 тысяч заявок, многие люди уже учатся. Для отрасли это серьезный ресурс.
Особенно ценны рабочие специальности: там наблюдается большой дефицит, но одновременно и достаточно высокие зарплаты — как раз дефицит и диктует уровень оплаты. Поэтому логично, что многие выбирают именно эти направления.
Отдельное направление — программа о семейных династиях, которую мы ведем на ОТР. Хотелось понять, действительно ли молодые люди идут «куда угодно, лишь бы больше платили», или семейная традиция по-прежнему играет роль. Встретились с династиями, у которых суммарный стаж достигает 400–500 лет. Есть предприятия, где в одной династии около 40 человек, а их общий стаж — около тысячи лет.
В таких семьях выбор профессии часто предопределен: ребенка с детства вводят в профессию, он видит работу родителей, обсуждения дома, получает поддержку и наставничество. Это создает и плюс в виде «блата» в хорошем смысле — есть к кому обратиться за советом и помощью. При этом, как шутят, если это приносит пользу — это семейная династия, если вред — кумовство. В строительной отрасли династии чаще работают в плюс.
Мы стараемся больше рассказывать именно о рабочих профессиях: слесари, сантехники, специалисты промышленных предприятий. Интересно разобраться, например, крановщик — это больше женская или мужская профессия? Есть данные, что женщин-крановщиков немало.
В скором времени на стройках появятся и новые форматы — китайские краны, которыми можно управлять из офиса, сидя в кресле. Возникает любопытный вопрос: как изменится зарплата, когда крановщик спустится сверху вниз и переключится на удаленное управление? Будет ли оплата ниже из-за более комфортных условий или выше из-за требования более высокой квалификации? Лично мне кажется, что в нашей реальности высокое образование не всегда означает более высокую зарплату, и это повод для дискуссий.
Отсюда плавно выходим и к теме искусственного интеллекта: заменит ли он людей, сократит ли зарплаты или создаст новые профессии — уже на обслуживании ИИ. Парадоксально звучит, что в итоге человек может оказаться в роли «обслуживающего персонала» для машин. Это уже философский разговор, но важный: технологические изменения неизбежно влияют и на строительную отрасль.
— Какие законодательные инициативы будут приоритетными для вашего Комитета в ближайшую сессию и на 2026 год?
— У нас на рассмотрении два законопроекта по совершенствованию системы взимания взносов на капитальный ремонт в многоквартирных домах. Тема, действительно, интересная и чувствительная для граждан.
Еще один законопроект — о внесении изменений в Федеральный закон о водоснабжении и водоотведении. Он направлен на организацию мероприятий по предотвращению и ликвидации последствий аварийных ситуаций в этих сферах.
Также есть изменения в статью 161 Жилищного кодекса — для устранения правового пробела в части управления многоквартирными домами, которые вводятся в эксплуатацию поэтапно, частями. Это практический вопрос: дом уже заселен, но объект формально еще строится, и нужно корректно регулировать управление общим имуществом.
Если говорить о том, что лично мне особенно интересно, — это тема объектов культурного наследия (ОКН). Мы хотим сделать так, чтобы их действительно сохраняли, а не просто формально охраняли. Парадокс в том, что, чтобы сохранить, зачастую нужно упростить правила работы с ними. Сейчас режимы настолько жесткие, что потенциальных инвесторов и реставраторов становится все меньше.
— Расскажите подробнее про инициативы в сфере ОКН.
— Сейчас в законе есть проблема: если объект охраны — какая-то деталь фасада, декоративный элемент, то объектом культурного наследия считается все здание целиком. Это автоматически запрещает реконструкцию, то есть увеличение площади, хотя без этого экономически сложно окупить дорогостоящую реставрацию.
Мы обсуждаем подход, когда четко фиксируются элементы, подлежащие охране: весь фасад, отдельная дверь, наличники, розетка. Тогда можно сохранить архитектурный облик улицы, оставив исторический фасад, но при этом построить современный объем за ним. Такой прием давно используется: ставится опорная стенка, удерживающая фасад, а сзади возводится новое здание. Это компромисс между сохранением истории и экономикой.
В регионах ситуация еще сложнее. В Саратове, Уфе, Волгограде, Воронеже — целые кварталы формально относятся к объектам культурного наследия, но по факту некоторые здания находятся в состоянии сараев. Где-то есть таблички, где-то нет. Иногда достаточно того, что «уважаемый человек жил здесь две недели», и весь дом уже считается ОКН. Вся страна не может потянуть восстановление такого количества объектов, особенно с учетом зон охраны, где строить рядом тоже нельзя.
Правительство Нижнего Новгорода обратилось к нам с инициативой по запуску крупных ОКН по 214-ФЗ — то есть приспособление под жилье с привлечением дольщиков. Таких проектов будет немного, но они возможны. Здесь важно честно прописать в ДДУ ответственность дольщиков за будущую реставрацию: они должны понимать, что покупка квартиры в ОКН означает участие в дорогом содержании и восстановлении фасадов.
Еще один законопроект — так называемые ОКН «за рубль». Сегодня человек может взять в аренду объект, вложиться в реставрацию, выполнить все требования, но потом все равно вынужден бороться за право приватизировать его на общих основаниях, конкурируя с другими. Логика проста: если ты добросовестно выполнил все обязательства по реставрации и ввел объект в эксплуатацию, у тебя должно быть преимущественное право приватизации за 1 рубль.
Здесь важно юридически точно сформулировать: речь идет о приватизации за 1 рубль с преимущественным правом перед другими лицами, а не просто о праве на приватизацию как таковую. Сейчас мы как раз отрабатываем эту «казуистику одного слова», чтобы человек, вложившийся в объект, чувствовал себя защищенным.
Отдельная тема — капитальный ремонт ОКН. В Москве, Московской области, Петербурге жители платят в фонд капремонта по обычному тарифу, а все, что связано с фасадами и особыми работами, доплачивает субъект. Но если мы начнем реализовывать крупные проекты по 214-ФЗ в исторических зданиях, нужно четко прописать, кто и как будет в будущем финансировать капитальный ремонт.
Еще одна инициатива — размежевание земельных участков под ОКН. Сейчас бывает так: стоит маленький «сарайчик» — формально объект культурного наследия, а вокруг него 100 гектаров земли, на которых ничего нельзя строить. Мы предлагаем выделять участок, действительно необходимый для сохранения ОКН, а остальную землю возвращать в казну и запускать в коммерческий оборот. Многие «защитники старины» против, но без подобных решений мы просто будем наблюдать, как эти объекты дальше разрушаются.
Мы уже проводим обзоры вместе с ППК «Единый заказчик», в том числе по объектам Российской академии наук, обсуждаем связку текущего и капитального ремонта, статуса собственника и режимов охраны. Если будет интерес, можно отдельно сделать большую программу именно по объектам культурного наследия.
— Если описать работу вашего Комитета тремя словами, как бы Вы ее охарактеризовали?
— Недавно как раз обсуждали. Первое слово — конкретность. Второе — интерес. Даже коллеги из других комитетов говорят: «У вас интересно». И третье — созидательность. Мы все-таки работаем максимально близко к тем, кто создает, строит и развивает.
Запись интервью доступна по ссылкам:
Ранее о ситуации в строительной отрасли и мерах ее регулирования эксклюзивно для портала Всеостройке.рф рассказали заместитель министра строительства и жилищно-коммунального хозяйства Российской Федерации Никита Стасишин, Председатель Комитета Госдумы по строительству и жилищно-коммунальному хозяйству Сергей Пахомов, генеральный директор ГК «Галс-Девелопмент» Андрей Мухин, генеральный директор IKON Development Иван Виноградов, основатель компании «Атлас Девелопмент» Владимир Городенкер, генеральный директор Циана Дмитрий Григорьев. Больше эксклюзивных интервью с представителями власти, застройщиков, банков читайте в рубрике «Интервью ТОПов».